Запоры на подводной лодке

Я не собирался писать этот пост. Не потому, что я какой-то ханжа или мне слабо рассказать про сексуальное самоудовлетворение мужчин, а просто не собирался. Сколько ни тверди людям, что подводная лодка — не место для любви (не считая высшего её проявления — любви к Родине) они всё никак не хотят в это уверовать.

Во избежании травмирования психики и добавления чёрных красок в радужную картину мира, я крайне не рекомендую читать этот пост детям, беременным женщинам, юным девушкам, а также беременным детям и беременным юным девушкам. Остальные — на свой страх и риск, — я вас предупредил.

Вчера один йуный отец из леса пристал ко мне, как банный лист к жопе слепой к забору с просьбой рассказать, как же мы на подводных лодках дрочили. Я ему говорю, что не дрочили мы — не те обстоятельства и степень комфорта, но банный лист йуный отец никак не отставал от жопы меня и всё твердил, что я пытаюсь его наебать обмануть. Поэтому давайте я не буду говорить за всех подводников в мире, но распишу вам осреднённую картину жизни и быта на подводной лодке в море, а там вы уж сами подумаете, кто из нас более прав, а кто — более лев.

С момента начала ввода ГЭУ, время на подводных лодках начинает течь по-другому, чем в простой земной жизни. У вас, землян, оно течёт сутками, а у подводников — вахтами. Вахта — четыре часа, два раза за 24 часа, ещё восемь часов из 24, отводиться на учения, занятия и обслуживание материальной части — всякие ППО и ППР, итак, до следующего цикла, остаётся восемь часов на отдых. В эти восемь часов входят приёмы пищи(четыре раза в сутки), всякие там умывания, перекуры и тревоги для выполнения боевых задач.

Среднее время, которое подводник может выделить себе на сон из 24 часов — часа два или три (если очень повезёт). Соответственно, твой организм начинает как-то подстраиваться под такой режим, включает свои защитные функции и задействует скрытые резервы. Кроме того, организм подстраивается и под резко изменившийся режим питания: в нормальной жизни, ты завтракаешь в семь утра, обедаешь в час и ужинаешь в шесть вечера, а тут — завтракаешь в три часа ночи и обедаешь в пять вечера, например. Вся пища, при этом, готовится на воде двойной дистилляции, то есть жидкость в организме не задерживается вообще, чтоб вы понимали.

А ещё мудак-интендант, вместо того, чтоб взять нормального сока, нахапал от жадности нектаров гуавы и папайи, а это такая сладкая и тягучая гадость, доложу я вам! Моделируем ситуацию: три — четыре дня плавания прошли, всплыли мы на сеанс связи, связались, погрузились, отбой тревоги. Смотришь на часы — через два часа тебе заступать на вахту, при этом, надо ещё успеть позавтракать, то есть, на сон остаётся часа полтора. Естественно, первое о чём ты думаешь, это как бы тебе гуся своего подушить. Ты же всего трое суток не спишь, о чём же ещё можно думать? По мнению земных йуных отцов. Или пришёл ты на обед: весь такой в погонах и кремовой рубашке, с ПДА на боку, и желанием в глазах. Вестовой подаёт тебе суп из семи залуп перловых круп. Начинаешь елозить в нём ложкой. А тут звон.
— Учебная тревога! Для всплытия подводной лодки без хода!

Ебучие акустики полынью нашли, значит. Разбегаешься по боевым постам. Час ловите эту полынью, она, насмехаясь над вашей косорукостью и никчёмностью перед Природой от вас успешно съёбывает.
— Отбой тревоги! Третьей смене на вахту заступить!
— Эбля! — удивляешься ты, — мы жы не пообедали ещё!
— Отставить третьей смене! Второй смене на вахту заступить! Понятно, что дадут тебе на всё минут пятнадцать Бредёшь в кают-компанию, а там тараканы в твоём остывшем супе уже третий чемпионат мира по водному поло проводят. Ну о чём тут ещё можно думать, как не о том, как бы мне подрочить? Только об этом, естественно. Сейчас про интимную обстановку жизни подводников.

Как подводники живут? Офицеры живут, в основном, в каютах по четыре человека. Мичмана и матросы — от шести до восьми. То есть в каюте один ты не бываешь никогда.
Сменяешься ты, например, с вахты, пьёшь чай и бредёшь в свою каюту, в надежде, что уж два-то часа тебе точно дадут поспать. В каюте сидит турбинист Игорь и играется на пентиуме своём в F-14 или электрик Рома и смотрит «Легенды осени» по видимомагнитофону. И ты такой:

— Рома, не против, я тут вздрочну перед сном?
— Пуркуа па, Эдуард, конечно — дрочите на здоровье.
Или
— Игорь, я тут лысого погонять собираюсь, может на брудершафт?
— Спасибо за столь лестное предложение, но вынужден Вам отказать — у меня важная миссия по уничтожению вражеской базы в планах.

Каюты в море никогда не закрываются. Запрещено. Потому, что если аварийная тревога, например, то ты хуй её, в панике, изнутри откроешь и спасать тебя никто не будет, как ни ори, — спасать будут подводную лодку, а не тебя, долбоёба. И в каюту постоянно заходит вахтенный: то разбудить очередную смену, то вызвать кого-нибудь на его боевой пост, по необходимости. Стучаться вахтенному запрещено, чтоб не будить остальных. Заходит вахтенный, например, тебя позвать, а ты руками о Саманте Фокс мечтаешь лежишь.

— Эдуард Анатолич, вас в центральный — там что-то с рулями горизонтальными и наши жызни в опасности, сейчас пойдёте, или сказать, чтоб подождали, пока Вы кончите?
— Конечно, пусть подождут! Не могу же я Саманту Фокс неудовлетворённой во все отверстия отпустить! Я жыофицер!!
Или так:
— Игорь Юрич, вас в отсек вызывают, там испаритель опять галаву ебёт. О, Эдуард Анатолич, опять Саманта Фокс?
— Не, сегодня у меня та, рыженькая, из Яки-да, не знаю, как зовут, но горячая штучка.

Так себе это представляют йуные отцы из леса.

А ещё йуные отцы думают, что это можно было бы сделать в туалете. Йуные отцы не знают, что на подводной лодке нет туалета, там есть гальюны и они тоже, не просто унитаз, а целая система. Гальюн на подводной лодке выглядит так:

(это гальюн с лодки отстоя, а не с боевого корабля)

Довольно романтичное место, я считаю. Гальюнов у нас было восемь на среднее количество в 180-200 человек экипажа и прикомандированных штабов. Один — командирский, в который ходят, сами понимаете кто. Один — в амбулатории для больных и докторов, два — в кормовых отсеках, куда тебе идти лень, а ракетчикам, связистам, штурманам и акустикам просто страшно, потому, что они бояться нечистой силы и крокодилов, живущих там. Итого, остаётся четыре гальюна на сто двадцать человек. Один из них обязательно не работает или продувается в данный момент.

Приходишь ты, значит, в гальюн с целью, простите, покакать и подрочить (по мнению йуных отцов). Дёргаешь ручку. Оттудова на тебя орут нечеловеческим голосом:
— Да за хуй себя подёргайте, собаки бешенные!!! Дайте подрочить спокойно!!!

Стоишь, культурно ждёшь. Переминаешься с ноги на ногу и волнуешься — Орнелла Мути с тобой тут долго стоять не будет, — у неё же дел много, кроме того, что надо быть твоей музой. Правда там Софи Лорен ещё, как вариант, может быть. Ладно, что-нибудь придумаем. Мы же суровые офицеры военно-морского флота, даже подводники, а не прыщавые юнцы с бедной фантазией. Вываливается оттуда мичман Василич, заходишь. Не знаешь, как дрочил, но срал-то он тут точно. Никакие фильтра не справляются. Закрываешься, вешаешь ПДА на ручку и, как орёл на гнездо, вскарабкиваешься на устройство «унитаз», цепляясь за него когтями. Одной рукой держишься за ручку, другой открываешь дверцу, чтоб глянуть на манометры, а то знаешь ты этих трюмных пидорасов. Они, конечно, с тобой одной крови и всё такое, но …на всякий случай. В это время ручку начинает кто-то дёргать. ПДА стучит по железной двери, устойчивость на унитазе снижается:

— Хуле ты дёргаешь?!! — орёшь в дверь, — я только зашёл!! Снимаешь штаны и, простите, бельё. Усаживаешься поудобнее, перебирая лапками, вывешиваешься и занимаешь остойчивое положение. Пытаешься расслабиться. В это время за ручку опять кто-то дёргает. Предельно культурно и сдержанно, отвечаешь:
— Да идите вы на хуй, бакланы!!! Дайте посрать спокойно!!!

И так далее. Ну как тут не подрочить? Очень располагающая обстановка, я считаю. И ещё раз подчеркну — ты перманентно хочешь спать. Даже больше, чем заниматься сексом с Памеллой Андерсон Ли. Намного больше. Йуные отцы из леса и остальных мест, если у вас есть ещё предположения, где можно подрочить на подводной лодке — пишите, мне не слабо вам ответить. Я жыофицер. И ещё раз, — подводная лодка, не место для любви. Даже для любви самого с собой. Только поллюции и выручали. А ещё выручал Северодвинск, если удавалось туда зайти, но это уже другая история, связанная с похотью, развратом и бесшабашными приключениями, но никак не с онанизмом. Подводная лодка — место для любви к Родине.

Я — человек с богатой фантазией и даже если не бывал в некоторых ситуациях, то имею способность довольно точно их моделировать. Но некоторые отчаянные люди поразили меня своим воображением, не скрою. Не вняв моим рассказам о перманентом желании спать у подводников, их нервном напряжении они с готовностью откликнулись на моё шутливое предложение, что если они могут предположить какое-то место на подводной лодке для уединения и самоудовлетворения, то пусть они мне его назовут. Итого было названо: ракетные шахты, торпедные аппараты, душ. Ок, мне не слабо смоделировать и эти ситуации

Торпедные аппараты

Вот оно, это романтичное место

Торпедный аппарат — это труба диаметром пятьдесят сантиметров. Представьте себе эту цифру, пожалуйста, а лучше — приложите линейку к своим плечам или жопе. Померили? Одним концом торпедный аппарат находиться внутри субмарины, другим — снаружи. То есть в нём холодно.

Уже возбуждает, не правда ли? Вот болтаешься ты в этом море недельку, две – пора бы и снять внутреннее давление. Приходишь в семнадцатый отсек, вызываешь себе пасынка флота, минёра:

— Влад, освободи-ка мне пятый торпедный. Влад смотрит на полотенце в твоих руках, на отражение Сальмы Хайек в глазах и, конечно же, немедленно объявляет тревогу в отсеке. Минёры дружно задействуют систему гидравлики и вязанку блоков с цепями. Минут сорок – и аппарат ждёт вас с Сальмой.

Чтобы залезть в аппарат, нужно скукожиться. Вы умеете кукожиться так, чтоб вытянутые вперёд руки, были локтями под грудью? Тренируйтесь – вам это пригодится! Мелко перебирая локтями, заползаешь внутрь скользкого и холодного аппарата. Сальма Хайек стоит снаружи и пугливо заглядывает внутрь карими глазками – оно понятно же, что романтика, но не до такой же степени!!!!

Ракетные шахты

Оно конечно – ракетные шахты большие. В них, при желании, передёрнуть затвор могут человек двадцать, за раз, если станут жопка к жопке и на плечи друг другу. Но. Есть один нюанс, вернее даже два. А, нет, — три. Первый – ракетные шахты находятся за прочным корпусом, снаружи. Второй – в ракетных шахтах всегда ракеты, или весовой макет. Третий – если ракеты в ракетной шахте нет, ну там война началась, или валенок на пульт уронили, то в шахте – вода. А так бы было ничего, конечно.
— Подвахтенным от мест отойти! Первой смене приготовиться к занятиям по ласканию одноглазых питонов в ракетной шахте номер восемь!!!
Собирается первая смена. Все в очках мотоциклетных и целлофановых пакетах на головах (чтоб сверху не брызгало) – выходят на ракетную палубу.

Пристёгиваются концами (страховочными, в смысле) к рельсам (это так называются вот те две светленькие трубы, вдоль всей ракетной палубы) и, пиная цепь с карабином, ползут к ракетной шахте. Бакланы, которые катают своих подруг на большой машине с мощным мотором, с удивлением смотрят на эту картину и нагло каркают. На месте подводников пересчитывает вахтенный офицер их смены (а бакланы в это время пытаются насрать на голову, в отместку за порушенное свидание), даёт расписаться в журнале инструктажа по техники безопасности и докладывает криком на мостик:
— Товарищ командир!!! Личный состав к проведению занятий готов!!!
— Давайте там по-быстрому! Через пятнадцать минут погружение!!!

Подводники, конечно, начинают пихаться локтями и спорить кому лезть вниз, но это же флот.
— Согласно штатному расписанию! – командует вахтенный офицер, — минёры – вперёд!!! А нимф? Как в такой обстановке разделить нимф? Ну не будете же вы впятером ласкать мыслями Дениз Ричардс? Это же не порно вам какое-то. Жребий тянуть, чтоли? Ещё по шахтам вопросы остались?

Душ

Фотографий душа у меня нет. Но если вы смотрели американские фильмы про тюрьму, то вы представляете, как выглядит душ на подводной лодке. Это такая комнатуха, отделанная кафелем с гусаками на подволоке и дыркой в полу. Душ на подводной лодке в море закрыт на замок и цистерна с водой на него – разгружена. Потому, что подводникам не лень чесаться, а пресная вода на подводной лодке – один из самых ценных ресурсов. Настолько ценный, что наше экономное на людях государство, выдает подводникам разовое бельё. Голубую маечку и шортики из хлопка. Относил неделю и выбросил, одев свежее. Особо экономичные носили по две недели, а потом в сэкономленных комплектах ходили по южному берегу Крыма, вызывая восторженные охи местных гетер.

Поэтому помывка в море осуществляется по команде и сменами. То есть когда собирается в седьмом отсеке пятьдесят человек с полотенцами и в тапочках на босу ногу, — тогда в душ подают воду. На помывку отводят определённое время, например, час на всех. Если ебучие акустики во время помывки найдут полынью, то объявят тревогу на всплытие, это тоже вы в уме держите.

И вот, владея всей вышеперечисленной информацией, вы быстренько трёте себя мочалкой вместе с пятью другими витязями морских глубин от рож которых вас уже, возможно, даже тошнит за два-то месяца. Самая та обстановка, я считаю, чтоб пригласить Софию Вергару и насладиться. А ещё запах. Вы знаете чем пахнет в подводной лодке?

В подводной лодке пахнет железом и разогретыми смазками механизмов. Всегда и везде одинаковый запах. И поэтому вы не знаете, как, на самом деле, пахнет море. Я вам расскажу – на самом деле море пахнет тухлой рыбой, гнилыми водорослями и йодом. Когда открывают рубочный люк, этот запах щекочет вам мозг через ноздри – и это не метафора. А ещё – кислород. На подводной лодке подводники вдыхают тот же воздух, который и выдыхают, только из него удаляется углекислый газ и, раздатчиками кислорода, добавляется кислород. Девятнадцать процентов строго. Не двадцать один, как в атмосфере, а девятнадцать.

Вы дышали когда-нибудь девятнадцатью процентами кислорода? А месяц? А два? А три? Представляете, как себя чувствует организм, который дышал вся свою двадцатипятилетнюю жизнь двадцать одним процентом кислорода, а потом бах – и на тебе девятнадцать. В выдыхаемом вами воздухе, кстати, его семнадцать. Ой, ну и подумаешь, два процента-то, всего, — так скажет часть из вас. Но когда через месяц подводного положения, ты поднимаешься наверх и вдыхаешь воздух, то в ту же секунду ты становишься натурально пьяным. Не в том смысле, что в говно, но так, как будто грамм двести водки жахнул. Стоишь, ноги подкашиваются, пальцы дрожат и ты улыбаешься, как дурак и смотришь вокруг, а вокруг стоят ещё сто таких же улыбающихся дураков и смотрят на тебя, как на дурака. А вы говорите – любовь.

На подводной лодке возможно любить только одну женщину – Родину и она, как ревнивая жена, создаёт тебе все условия для того, чтоб ты ей не изменял. Даже мысленно. Очень это тяжёлая работа, доложу я вам. А ещё – Смерть.

Серия «Акулы из стали»