Йога при запорах при беременности

Новости портала

Необходимо хотя бы бегло упомянуть об отношении к семье в России после Октябрьской революции. До революции делами заключения и расторжения брака ведала церковь. После издания декретов, отделявших церковь от государства и школу от церкви, обязанность по заключению браков декретам от 18 декабря 1917 года была передана государственным органам ЗАГС. Можно представить, какими темпами в стране, где все старое было отменено, а новое отсутствовало, шло создание новой непонятной структуры. Полгода, с октября 1917 по март 1918 года, в стране не было никакого способа заключить брак, признаваемый всеми.

Тем более, что многие большевики-интеллигенты, знакомые с идеями западных поборников свободы, призывали вслед за религией отменить «устаревший» и «порочный», буржуазный институт брака и семьи.

Одним из наиболее пламенных противников закрепощения женщин семьей и браком была Александра Коллонтай, единственная женщина-министр в правительстве В.И. Ленина, которая «Была уверена и в том, что о рождённых в „свободной любви“ детях должно заботиться государство победившего пролетариата в нужном для него русле».

Однако жизнь жестоко посмеялась над сторонницей теории свободной любви. Ее героический возлюбленный, моряк Балтики Павел Дыбенко был арестован за участие в антибольшевистском выступлении и ему по законам революционного времени грозил расстрел. Когда Коллонтай обратилась с ходатайством к Ленину, тот спросил: «А вы кто такая будете подследственному?» Чтобы спасти жизнь своего 29-летнего возлюбленного, 46-летняя Александра Коллонтай отреклась от своих ранних взглядов на свободную любовь и признала Павла Дыбенко своим мужем.

Первый гражданский брак, официально заключённый в Советской России, был основан на простой публикации заявления Александры Коллонтай в газете «Правда» о том, что она сочеталась первым гражданским советским браком с Павлом Дыбенко 25 марта 1918 года. После опубликования информации о браке Павел Дыбенко был выпущен из тюрьмы на поруки своей жены.

Сталин тогда шутил, что расстрел для Дыбенко и Коллонтай будет недостаточным наказанием и предлагал «приговорить их к верности друг другу в течение пяти лет» (по другому источнику — в течение года).

Когда Коллонтай нашла любовную записку другой женщины, адресованную мужу, она записала в дневнике: «Как же так?! Всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от ревности, от унижений. И вот пришло время, когда меня охватывают со всех сторон те же самые чувства, против которых я восставала всегда. А сейчас сама не способна, не в состоянии справиться с ними».

О том сумбуре и нелепице, которые царили в головах этих «пламенных революционеров» говорят некоторые призывы, сделанные Коллонтай на Первом Всероссийском съезде работниц 16-21 ноября 1918 г. Она требует: «широкого обеспечения материнства, уничтожения домашнего хозяйства, установления принципов государственного воспитания, борьбы с двойной моралью и проституцией и т. д.» Совершенно неясно как сочетать материнство с уничтожением домашнего хозяйства и государственным воспитанием детей? Кажется, что эти революционеры просто не задумывались над практической реализацией своих слов.

Безответственность, бывшая главной чертой сознания революционеров того времени, нацеленных на разрушение, а не созидание, рождала такие принципы общественной морали, которые сегодня кажутся просто дикими. Пункт из первого Устава РКСМ гласил: “Каждая комсомолка обязана отдаться любому комсомольцу по первому требованию, если он регулярно платит членские взносы и занимается общественной работой”. Сегодняшние члены КПРФ и ветераны КПСС открещиваются от него, но чем он отличается от призыва: «грабь награбленное» или теории «стакана воды».

Сразу же после создания РКСМ, для знакомства с новой организацией в столицу были посланы инициаторы с мест. По их возвращении во всех школах, на заводах и фабриках городов проходят митинги по созданию комсомольских ячеек. Губкомы, проводя в жизнь политику новой организации, выдавали постановления о том, что каждый комсомолец или рабфаковец имеет право реализовать свое половое влечение, а комсомолка или рабфаковка должна его удовлетворить по первому же требованию, — в противном случае она лишалась звания комсомолки и пролетарской студентки.

«Нынешняя мораль нашей молодежи в кратком изложении состоит в следующем, — подводила итог известная коммунистка Смидович в газете «Правда» (21 марта 1925 г.) —

1. Каждый, даже несовершеннолетний, комсомолец и каждый студент «рабфака» (рабочий факультет) имеет право и обязан удовлетворять свои сексуальные потребности. Это понятие сделалось аксиомой, и воздержание рассматривают как ограниченность, свойственную буржуазному мышлению.

2. Если мужчина вожделеет к юной девушке, будь она студенткой, работницей или даже девушкой школьного возраста, то девушка обязана подчиниться этому вожделению, иначе ее сочтут буржуазной дочкой, недостойной называться истинной коммунисткой…»

В результате, когда все без исключения комсомольцы и коммунисты были уверены, что у них есть права на удовлетворение мужской физиологической потребности, в Стране Советов назрела новая проблема: что делать с детьми, рожденными от блуда свободной любви, которых матери не могли прокормить. Они пополняли детские дома, становились беспризорниками. Зачатые в жутких условиях, — не в процессе любви, а в процессе бездушия и насилия, — никогда не знавшие материнского тепла, они росли и вливались в ряды преступного мира.

В.И. Ленин, выступая перед молодежью на III съезде комсомола и призывая учиться коммунизму, ни слова не сказал об отношениях между юношами и девушками, любви и семье. Задачу воспитания детей он отдает комсомолу: «Надо, чтобы Коммунистический союз молодёжи воспитывал всех с двенадцати лет в сознательном и дисциплинированном труде 8 . Веселенькое будущее готовил он российской молодежи — труд с двенадцати лет под контролем комсомола. Нужно отметить, что многие вожди советской власти, такие как С.М. Киров или злополучный Л.П. Берия не отличались аскетизмом, были и другие любители балерин и актрис, и им все сходило с рук до определенного времени.

Однако практика строительства советского государства показала, что безответственное и нигилистическое отношение к семье не просто вредно, но и преступно, так как расшатывает основы самого государства. Сталин и другие вожди большевиков начинают прозревать и понимать, что залогом прочного и стабильного государства является такая же стабильная и прочная семья.

Новая позиция большевиков по отношению к семье была изложена А. В. Луначарским. в докладе «О быте», сделанного им в Ленинграде 18. XII 1926г. Он говорил, что вопрос о семье есть вопрос, о продолжении рода человеческого, вопрос о грядущем поколении. От буржуазии советскому государству досталась довольно прочная парная семья — отец, мать, дети, «которая на наших глазах подвергается разложению».

Советские марксисты принесли новые формы общения мужчины и женщины — свободную любовь. «Сходятся между собой мужчина и женщина, живут пока друг другу нравятся, разонравившись — расходятся».

«Подлинный коммунист, советский человек, — говорят они, — должен остерегаться парного брака и стремиться удовлетворить свои потребности путем свободой взаимоотношений мужей, жен, отцов, детей, так что не разберешь, кто к кому и как точно относится. Луначарский уточняет, что отрицательным, абсолютно неприемлемым в буржуазном парном браке является неравенство мужчины и женщины, насилие мужчин над женами.

В советском обществе единственно правильной формой семьи является длительная парная семья. Он указывают на ужасающее положение детей: «Наши детские дома и сейчас экономически и педагогически неудовлетворительны, — a y нас сотни тысяч детей, столько же, сколько мы приютили, бегают еще по улицам в качестве беспризорных полуживотных, и мы не можем, мы не имеем средств их поймать, приручить и сделать их нормальными государственными детьми. Только родители в ближайшие годы смогут вынести тяжесть по воспитанию.

«Советское правительство обязано сказать буквально всем: обязанность воспитывать детей, подрастающее поколение, на девяносто девять сотых лежит на родителях. Мужчина не страдает от полового акта, для него это то же, что «выпить стакан воды». Женщина, выпив стакан воды, ничего от этого не потерпит, а от полового акта у нее бывают дети. Вот дети и есть центральное место всего вопроса».

«И тот народ, который скажет, как наши комсомольцы, что любовь это голое размножение, тот народ осужден. У него нет жизненной силы. Он — старик, потерявший настоящее чувство любви, ее торжественности, ее красоты, ее силы. И такой учитель, который станет нашу молодежь толкать в эту сторону, говорить, что эта нигилистическая премудрость научна, есть развратитель молодежи».

Это значит, что любовь не должна быть повседневностью, «стаканом воды», а чтобы она была поднята на должную высоту, до чего-то чрезвычайно значительного. Когда мужчина говорит: «я люблю эту женщину и никакую другую, с ней я могу построить свое счастье, я принесу для нее величайшие жертвы, только с ней я могу быть счастлив. Когда женщина говорит: я люблю этого мужчину, это мой избранник, — тогда любовь не является повседневностью, развратом. Она скупа, эта любовь, но этим самым она делается торжественной и важной ».

Воздержание для молодежи ничуть не вредно. Чем позже юноша или девушка вступает в брачную жизнь, тем свежее, сильнее, полнее сохраняется он для настоящего брачного счастья, для настоящей подлинной любви и общественной деятельности. Но мы не лицемеры. Мы говорим, что в некоторых случаях аборт необходим, но предупреждаем, что это вредно, что это опасно, что это — риск: повторные аборты почти всегда гибельны, поэтому прежде, чем решиться на это, обдумайте, взвесьте, серьезно рассмотрите этот вопрос. Мы не должны отрицать влюбленность, ухаживание, эротически окрашенное общение между мужчиной и женщиной. Тут молодые мужчины и девушки выбирают друг друга, подбираются так, чтобы потом, после длительного знакомства, решиться на парный длительный брак. Но решение должно быть серьезно, чтобы, по возможности, избежать абортов.

Вот такая серьезная, глубоко-сдержанная, вдумчивая, красивая любовь должна быть у нас взамен разврата буржуазии и «нигилистичего» взгляда на «голую» половую потребность».

Но не все революционеры разделяли убеждения Луначарского. Пламенный сторонник мировой революции Троцкий писал в 30-е годы: «Опять Россия стала буржуазной, снова в ней культ семьи».

Коммунистическая партия становится на страже семьи. Морально-бытовое разложение, т.е. интимная связь с другими женщинами оборачивается тягчайшим проступком коммуниста, наказание за который было необычайно суровым, вплоть до исключения из партии, а это означало увольнение с работы, если речь шла о руководителях. Рядовые коммунисты подвергались мерам общественного воздействия. Их «разбирали» на партийных собраниях, партбюро, месткоме и т.д. Надо отметить, что такая процедура действовала достаточно эффективно, но не всегда.

Свое завершение трансформация коммунистических взглядов на роль семьи в обществе нашла в III программе Коммунистической партии Советского Союза, принятой в 1961 году, которая утвердила Моральный кодекс строителя коммунизма, где было записано в адрес обоих родителей: «взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей», а также была поставлена задача «воспитания нового человека – гармонично развитой личности, у которой духовное богатство сочетается с нравственной чистотой и физическим совершенством» .

Рождение советского государства было связано с самой настоящей сексуальной революцией, когда к семейным ценностям относились более, чем либерально. Но уже в 1930-х всё изменилось: создавалось новое брачное законодательство, семья признавалась ячейкой общества, а государство оставляло за собой право на регулирование личной жизни граждан.

PS: Подробнее по ссылке